Другой убивающий меня пример — Вячеслав Рыбаков. Был прекрасным писателем, написал замечательные романы «Гравилет «Цесеревич» и «Очаг на башне». Но трилогия, открытая «Очагом» представляла собой летопись литературной деградации: «Очаг» был талантливой книгой, «Человек напротив» был на добротном среднем уровне, ну а «В чужом пиру» оказалось чем-то уже предельно посредственным. «Звезду полынь» я не читал, но не знаю никого, кто бы сказал о ней доброе слово. При этом, по ходу всей этой эволюции политические взгляды писателя вроде бы и не сильно менялись, но вот градус политизированности возрастал — а это, к сожалению, очень часто бывает симптомом не самых отрадных явлений в интеллектуальной сфере.
Но ладно романы — многим писателям часто не удается встать на уровень своей лучшей- ренней книги. Но публицистика Рыбакова! Просто наглядно видишь, как великолепнейший ум пожирается, будто гангреной, переходящей в паранойю озлобленностью. Главная «режущая глаз» проблема Рыбакова как публициста и мыслителя - совершенно гротескное, демонизирующее видение своих врагов (а во враждебный лагерь записаны многие и многое). Рыбаков видит реальность как населенный чудовищами страшный сон. Вот - совсем дикий фрагмент из его интервью, данного в апреле 2009 года «Питербуку»:
«Учтем и вот что: немалую долю критиков, ставящих на мне самые страшные штампы, составляют те, кто на самом деле очень хотел бы Рыбакова (как и ван Зайчика, кстати) обвинить лишь в одном-единственном грехе: в антисемитизме. Но это крайне трудно, оба они подчеркнутые анти-антисемиты. Однако среди прочих, как теперь модно говорить, месседжей их произведений существенным является абсолютно непритворное и, как на грех, весьма убедительное описание евреев как просто хороших людей среди прочих хороших людей. Думаю, не в последнюю очередь именно из-за этого «Дело непогашенной луны» было опубликовано в Израиле раньше, чем у нас. Наверное, им показалось это важным, потому что без изживания рудиментов «избранности» устойчивая нормальная жизнь не сложится. Но некоторых «избранных» такой месседж ранит куда больней антисемитизма и приводит буквально в умоисступление — потому что попадает в точку. И честно возразить они не могут, потому что попробуй возрази — сразу проговоришься насчет своих реальных переживаний и претензий. Вот и начинается: «Рыбаков — беспомощный и очень неумный графоман», «из Рыбакова писатель, как из жопы соловей», он «воспевает импотенцию»... И прочая пена на губах».
Итак: Рыбаков, - как он сам говорит — не антисемит.
Ни один критик — как он сам это признает — и не думает обвинять его в антисемитизме.
Казалось бы нет проблем? Но не все так просто! Рыбаков проницательно подозревает своих критиков подсознательном, невысказанном желании обвинить Рыбакова в антисемитизме — причем антисемитизме тоже, подсознательном и не высказанном. То есть Рыбаков не просто параноидально подозревает в окружающих врагов — но и враги они потому, что по мнению Рыбакова, параноидально и безосновательно подозревают врага в нем. Такая вот, паранойя в квадрате.
