Считается, что появление трагедии в истории литературы и ее возникновение совпадают, и Эсхил в буквальном смысле слова «отец трагедии», что он создал его на основе «богослужения», добавив в последнее диалог солистов. И в это можно поверить, поскольку действительно композиция трагедия примитивна, ее сюжеты взяты из мифа и несут на себе печать величественной наивности древней мифологии. «Модернизация» которую мы видим у Софокла и особенно Еврипида связана с добавлением в трагедию элементов риторики, так что эта модернизация является результатом столетий развития поэзии и, наверное десятилетий - риторики, их синтеза - но драматическая форма восприняла их извне.
Между тем, комедия «рождается» уже чрезвычайно сложным и развитым литературным жанром, включающим в себя множество совершенно современных, отсутствующих в трагедии литературных техник. Тут есть и есть сложный, многоуровневый аллегоризм, и элементы постмодернистской рекурсии - когда в тексте обсуждается сама комедия и ее автор, здесь имеются чисто театральные обращения к зрителю, подчеркнута смешивается литература и жизнь, сюжеты Софокла, и Еврипида становятся источниками событий, вводятся аллегорические персонажи, изощренное пародирование делает своим объектом и политические события, и литературные шаблоны, и стилистику речи, и бытовое человеческое поведение, при этом градус философской риторики не уступает трагическому - монолог Бедности в «Плутосе» в сущности закладывает начала политэкономии. Сюжеты комедии не столь стройны, как в трагедии, в них видна натужная искусственность, но зато они злободневны, и включают в себя элементы и политической, и социальной, и бытовой , и религиозной и даже чисто литературной сатиры. В отличие от Эсхила , Аристофан - точно не отец комедии, а стоит на плечах длительного развития жанра в рамках «народной балаганной культуры»
И мне кажется, что и во всем дальнейшем развитии европейской драмы фактически, - с точки зрения литературной техники - комедия сохраняет положение старшего брата, одаривает серьезную драму приемами и темами, ив конце концов сливается с ней в ХХ веке.
