Неэффективность государства как политическая ценность

«Строгость законов компенсируется необязательостью их исполнения» - этот афоризм выражает  чрезвычайно актуальную и относящуюся ко всем странам мысль, что неэффективность государства де–факто является одним из источников политической свободы - хотя источником обычно скрытым и не учитываемым. Возможность восстания. Вероятность бунта или неподчинения армии. Возможность сбежать с каторги. Возможность сбежать за границу. Возможность жить, скрываясь от властей, по поддельным документам. Возможность обмануть цензуру в печати. И пр и пр. Проблема заключается в том, что «регулярное нарушение законов» -  сила иррациональная, неконтролируемая, и сопряженная с множеством негативных явлений -  преступностью, наркотрафиком и т.д. Поэтому ее никогда не рассматривают как политическую ценность.  Наверное единственное исключение- закрепленное в Конституции США и некоторых других документах «право на восстание», однако оно никогда не было реальным правом. Слабое государство, как учит нас Чарльз Тилли, не может быть демократическим. И тем не менее , возможность нарушать - это одно из  измерений свободы, и возможно - одно из латентных фактических условий  демократии.  Во всех фильмах политический диссидент приходит в подвал к мафиози, чтобы купить что-то незаконное, например поддельный паспорт. Ясно, что не может быть политической свободы без возможности результативных и неконтролируемых правительством коллективных действий. И по мере того как государства становятся все эффективнее благодаря техническим и экономическим возможностям, благодаря отсутствию рисков масштабных войн,  а также благодаря снижению общего криминального фона, мы встаем перед вопросом о политических рисках эффективного госуправления. И таким образом может появиться требование неэффективности как своеобразной современной ипостаси «права на восстания» (хотя, разумеется такая постановка возможна только в форме дискурса «контролируемой и продуманной неэффективности», что в сущности парадокс).